Делириум - Страница 42

— Ты жульничаешь! — задыхаясь от бега и смеха, кричу я.

— Нельзя жульничать, если нет правил! — кричит через плечо Алекс.

— Ах нет правил?!

Мы бежим уже по голень в воде, и я начинаю брызгать ему в спину водой. Алекс разворачивается, делает рукой дугу по воде, и брызги веером летят в мою сторону. Я пытаюсь увернуться, но теряю равновесие, падаю и в результате оказываюсь в воде по локоть. Шорты и нижняя половина футболки намокают, а я чуть не задыхаюсь от неожиданности и холода. Алекс продолжает идти вперед, он откидывает назад голову, ослепительно улыбается и смеется так громко, что кажется, его смех способен перелететь через Грейт-Диамонд-айленд, нырнуть за горизонт и долететь через океан до других земель. Я поднимаюсь с четверенек и бросаюсь вперед. До буйков осталось двадцать футов, вода доходит мне до колен, потом до бедер, до пояса, и я уже наполовину бегу, наполовину плыву, загребая руками, как веслами. Я задыхаюсь от смеха и не могу ни о чем думать, все мое внимание сфокусировано на подпрыгивающем на воде ярко-красном буйке. У меня одна цель — победа, я должна победить. До цели остается всего несколько футов, Алекс все еще впереди, мои тенниски стали тяжелыми, словно свинцом налились, одежда тянет ко дну, как будто карманы набиты камнями. Я бросаюсь вперед и, схватив Алекса, погружаю его под воду, потом упираюсь ногой в его бедро, отталкиваюсь и лечу к ближайшему буйку. Я шлепаю по буйку ладонью, и он отскакивает назад. Мы, наверное, в четверти мили от берега, и вода все еще уходит, так что я могу встать на дно. Волны бьют мне в грудь, я торжествующе поднимаю обе руки. Алекс добирается до меня, он трясет головой, и брызги веером разлетаются во все стороны.

— Я выиграла, — выдыхаю я.

— Ты жульничала.

Алекс делает еще два шага и падает спиной на натянутый между буйками трос. Он откидывается назад и смотрит на небо, футболка его намокла, с ресниц на щеки стекают капли воды.

— Если нет правил, — говорю я, — значит, и жульничать нельзя.

Алекс поворачивается ко мне и улыбается.

— Ну, тогда я просто тебе поддался.

— Ага, как же! Ты просто не умеешь проигрывать.

— У меня опыта маловато.

И снова эта уверенность в себе, эта легкость и эта улыбка. Но сегодня меня ничего не раздражает. Сегодня у меня такое чувство, будто эти качества Алекса передаются и мне, и если я пробуду с ним дольше, то уже никогда не буду неловкой, пугливой и неуверенной в себе девчонкой.

— Как скажешь.

Я закатываю глаза и обнимаю одной рукой буек рядом с Алексом. Меня радует все, все доставляет удовольствие: вода, которая с шипением обтекает меня, непривычное ощущение от плавания в одежде, то, как липнет к телу футболка и тенниски к босым ногам. Скоро отлив закончится и вода начнет прибывать. И тогда нам предстоит долгий и тяжелый заплыв к берегу.

Но мне все равно. Мне все нипочем — меня абсолютно не волнует, как я объясню тете, почему пришла домой в мокрой одежде, почему к спине прилипли водоросли, а волосы пахнут солью. Меня не волнует, сколько осталось до комендантского часа или даже почему Алекс так хорошо ко мне относится. Я просто счастлива — это такое незамутненное, искрящееся чувство. Залив за буйками становится темно-фиолетовым, на волнах появляются белые барашки. За буйки заплывать запрещено законом, там острова с наблюдательными вышками, а за островами — открытый океан, океан, за которым лежат неконтролируемые земли, охваченные болезнью и ужасом. Но сейчас я думаю о том, как здорово было бы нырнуть под трос и поплыть в океан.

Слева от нас виден белый силуэт лабораторного комплекса, за ним смутно вырисовывается Старый порт с похожими на гигантскую деревянную сороконожку доками. Справа — Тьюки-бридж, по нему и дальше, вдоль границы, выстроилась длинная цепочка сторожевых будок. Алекс перехватывает мой взгляд.

— Правда, красиво?

Мост весь в серо-зеленых пятнах, черных потеках и водорослях, водоросли растут по косой, и кажется, что мост кренится от ветра.

— Тебе не кажется, что он прогнил? — Я морщу нос. — Моя сестра все время говорит, что когда-нибудь он обвалится, просто возьмет и рухнет в океан.

Алекс смеется.

— Я не про мост, — он кивает чуть в сторону от моста. — Я о том, что за мостом. — Тут он на мгновение запинается и продолжает: — О Дикой местности.

За мостом Тьюки-бридж северная граница идет вдоль дальнего берега Глухой бухты. Пока мы стоим в воде у буйков, небо начинает темнеть, и в сторожевых будках один за другим загораются огни — знак того, что скоро надо будет идти домой. Вода начинает прибывать и уже закручивается вокруг меня маленькими водоворотами, но я все равно не могу заставить себя оторваться от буйка. За мостом синхронно, как беспрестанно видоизменяющаяся стена, раскачиваются густые леса Дикой местности, они образуют широкий клин, который направлен в сторону Глухой бухты и разделяет Портленд и Ярмут. Оттуда, где стоим мы с Алексом, видна лишь маленькая его часть — ни огней, ни лодок, ни домов, только загадочная непроницаемая темнота. Но я знаю, что Дикая местность тянется на мили и мили в глубь материка через всю страну и, как монстр, окружает своими щупальцами цивилизованные территории.

Может быть, виной тому наш забег к буйкам, может, моя победа или то, что Алекс не стал критиковать мою семью, когда я рассказала ему о маме, но сейчас мне так хорошо, я так счастлива, что мне хочется рассказать что-нибудь Алексу или спросить его о чем-нибудь.

— Можно, я скажу тебе что-то по секрету? — спрашиваю я.